Предлагаем вам продолжение серии статей «HiFi Color изнутри». Так ли хороша технология многокрасочного синтеза Hexachrome? Почему прогноз о том, что к 2000 г. до 20% всей печатной продукции будет печататься по этой новой технологии не сбылся? Автор пытается разобраться в мифах и реальности

Это четвертая статья в серии материалов о многокрасочном синтезе (HiFi Color), и посвящена она самой нашумевшей из этих технологий — Hexachrome. Многое из того, что читатель прочтет ниже, небесспорно — эта статья наиболее субъективна во всей серии. Связано это с тем, что, во-первых, ее предмет больше всех своих конкурентов отвечает поговорке: «Буря в стакане воды», и, во-вторых, со множественностью реализаций технологии Hexachrome (решения почти для всех остальных технологий поставляют только их разработчики).

Великая настольная полиграфическая революция началась в середине 80-х гг. с появления компьютеров Macintosh, PostScript-принтеров LaserWriter и программы Aldus PageMaker. Бурное развитие технологии desktop publishing (буквально — настольное издательство) привело к почти полному вытеснению всех ранее существовавших систем подготовки черно-белых изданий — как компьютерных, так и на базе металлического набора.

Столь впечатляющие результаты позволили новой технологии набраться наглости и покуситься на святое — на цветные издания. Поначалу попытки были робкие, типа верстки текстовой части при сохранении традиционной работы с иллюстрациями на цветоделителе-цветокорректоре. Именно таким образом долгое время издавались журналы «Бурда моден» (русское издание) и «Наше наследие». Но уж если «коготок увяз, то и всей птичке пропасть» — «настольные» технологии выполняли все больше функций, делали это все более успешно, и в итоге в массе своей вытеснили традиционные технологии работы с цветом. Переломным моментом можно считать появление настольных барабанных сканеров и программ компании Adobe для работы с иллюстрациями (Photoshop, прежде всего версии 2.0, и Illustrator).

Итак, к середине 90-х все было кончено — подавляющая часть рынка допечатной подготовки была захвачена настольными системами. Встал резонный вопрос, а что же дальше? Публика требовала продолжения, и сообщение фирмы Pantone, Inc. о разработке Hexachrome многие восприняли именно как такое продолжение — новые системы вышли на новый уровень качества, обогнав в этом вопросе системы традиционные. Появились прогнозы развития рынка (видимо, полученные простой экстраполяцией данных по предыдущим десяти годам великой настольной революции): к 2000 г. до 20% всей печатной продукции будет печататься по новой технологии. И вот 2000 год наступил, и каждый может легко этот прогноз проверить.

В чем же дело? Почему столь привлекательная идея так и не овладела массами? Ведь раньше все получалось так хорошо и даже лучше…

Во всем оказался виноват презренный металл. Настольная революция была выгодна потребителю: затраты на оборудование резко снижались, и он был готов простить новым технологиям даже некоторое снижение качества печатной продукции (впрочем, о качестве речь еще впереди). Вместе с тем революция была выгодна и производителям: перенос допечатных процессов из типографий в издательства привел к огромному росту общего объема продаж оборудования, даже с учетом удешевления стоимости отдельной единицы. В общем, абсолютно все были довольны, и революция шла триумфально.

Попытки же внедрения Hexachrome создали иную ситуацию. Новая технология приводила лишь к увеличению затрат потребителя, и особенно неприятно для него было то, что увеличивались не только единовременные затраты (на оборудование, программы, обучение персонала и т. д.), но и себестоимость каждого тиражного оттиска. Покупателю это было невыгодно, и потому успех на рынке не состоялся.

Отдельно нужно сказать о поставщиках оборудования. К моменту появления Hexachrome в развитии полиграфического оборудования наметился определенный кризис, который можно охарактеризовать как конец этапа экстенсивного развития (больше точек на дюйм, выше оптическая плотность, больше оттисков в час и т. д.) Технические характеристики передового оборудования достигли почти предельных значений, и производители этого оборудования столкнулись с «синдромом чемпиона», суть которого можно пояснить таким примером.

Для начинающего спринтера улучшение результатов на стометровке на одну секунду с 13 до 12 сек. достигается довольно быстро и просто, улучшение результата на ту же секунду с 11 до 10 сек. требует на порядок больше усилий, а улучшить результат с 10 до 9 сек. на сегодняшний день невозможно ни при каких усилиях. Цена успеха стала неадекватна самому успеху.

Хуже того, низкая квалификация персонала, работающего с оборудованием, не позволяла использовать даже имеющиеся возможности этого оборудования. Получалось, что наши чемпионы участвуют не в Олимпийских играх, а в первенствах родных сел — это, конечно, очень круто и престижно для села, но каково на таких соревнованиях чемпионам?

Вообще резкое снижение квалификации персонала было характерно для всех десяти лет великой настольной полиграфической революции. Повсеместное распространение сканеров потребовало массовой подготовки операторов для них, сопровождавшейся резким падением средней квалификации. То же самое происходило и с печатным оборудованием: повсеместное распространение малоформатных печатных машин заставило срочно готовить огромное количество печатников, что не могло не сказаться на их квалификации. А таким неопытным операторам не имело смысла предлагать оборудование высокого уровня — его характеристики все равно оставались невостребованными.

Однако вернемся к поставщикам. Что им оставалось делать? Бум поставок, связанный с постоянным существенным улучшением характеристик их продукции, закончился. Нужно было либо смириться со спадом и переходить в режим обновления действительно устаревшего оборудования, либо предложить какие-то решения, способные снова взорвать рынок. Именно к периоду середины 90-х гг. относятся разговоры о массовом переходе к Computer-to-Plate и цифровой печати, сухим пленкам и цифровым фотоаппаратам, прочим глупостям в этом же роде, в надежде спровоцировать обвальную замену парка техники. И совершенно неудивительно, что когда в этом ряду Pantone объявила о скором массовом переходе к шестикрасочной печати, все поставщики дружно уцепились за эту идею, надеясь на новый всплеск продаж: стали предлагаться новые фотонаборы, технологии растрирования, программы, печатные машины и так далее и тому подобное.

Надо сказать, что и многие полиграфисты, особенно начинающие (автор не исключает из них и себя), тоже бодро ухватились за идею Hexachrome. В самом деле, очень удобно — заказчик недоволен качеством своего буклета, а ему в ответ очень понятно объясняют: «А что Вы хотели? Это же CMYK, у него цветовой охват плохой. Вот печатали бы «гексахромом» (читай: вдвое дороже — К. И.), и все было бы хорошо!» Однако этот номер не прошел — заказчик просто потянулся в другие типографии, где «плохой» CMYK выглядел в тираже гораздо лучше, и всем поставщикам полиграфических услуг пришлось-таки заниматься качеством своей триадной продукции, а не заменять его «лапшой на уши» заказчика. Оказалось, что вкладывать деньги в повышение квалификации персонала и в нормальные расходные материалы выгоднее, чем в шестикрасочную печать.

Теперь, когда мы выяснили причины столь громкого шума вокруг Hexachrome, попробуем разобраться в том, что на самом деле предлагает новая технология своим покупателям.

Рассмотрим преимущества шестикрасочной печати, официально изложенные в марте 1998 г. в брошюре «Pantone Hexachrome. Process workflow white paper».

Простота использования дизайнерами — не нужно ничего менять в уже освоенном процессе. Заявление представляется более чем смелым — как минимум, нужно во всех элементах полосы поменять названия первичных триадных цветов (Cyan на Hexachrome Cyan и так далее до Black на Hexachrome Black), в противном случае при выводе каждой полосы можно обнаружить вместо шести фотоформ десять — шесть для цветов Hexachrome и четыре для триадных цветов. Помимо трудоемкости процесса такой замены (например, нужно поменять состав всех проименованных триадных цветов), совершенно неясно, как осуществить ее в элементах полосы, которые подготовлены в программах, не поддерживающих Hexachrome.

Видимо, в этой, как и в других частях брошюры, стыдливо умалчивается, что все выглядит легко и просто, пока ВСЯ работа над изданием ведется в RGB. Однако людей, работающих в RGB, в приличных издательствах и рекламных агентствах предпочитают сразу убивать из рогатки, чтобы не мучиться ни им, ни остальным.

Hexachrome уже встроен в программы, с которыми работает дизайнер — ничего не надо докупать. Если речь не идет опять же о работе в RGB, то автор статьи даже спустя два года после написания цитируемой брошюры не знает, что тут можно сказать, кроме булгаковского: «Поздравляю вас, гражданин соврамши!»

Цифровое пространство Hexachrome шире цветового пространства монитора, поэтому можно воспроизвести в тираже экранные цвета. Условно соглашаясь с первой частью тезиса, позволим себе сильно усомниться во второй. Да, теоретически весь спектр цветов монитора можно воспроизвести, но вот как переход от триадного синтеза к шестицветному может улучшить соответствие экранных и тиражных цветов, остается тайной (во всяком случае, для автора). Степень такого соответствия оставляет желать много лучшего даже для триадного репродуцирования, а уж для шестикрасочного и подавно. Потенциальные возможности конечного пользователя интересуют мало — какая ему, в сущности, разница, врет ли экран потому, что цвета не могут быть воспроизведены в тираже в принципе (триадный процесс), или он врет просто так, хотя теоретически мог бы сказать и правду (Hexachrome)?

Hexachrome экономически эффективен, когда важно точное воспроизведение цветов — «фирменные» цвета и упаковка могут печататься без дополнительных (к уже имеющимся шести — К. И.) красок. С этим также можно согласиться лишь частично. Известно, что цветовой охват печатного процесса Hexachrome расширен по сравнению с триадным синтезом таким образом, что вместо половины всех цветов, входящих в Pantone Matching System, теоретически можно синтезировать более 90% от общего числа этих цветов. С точки зрения дизайнера, это прекрасно — теперь число ядовитых цветов на упаковке, в издании или даже в одном рекламном блоке может исчисляться не единицами, а сотнями, и все это только с помощью одних и тех же шести красок. Но вот если среди этих цветов хотя бы часть окажется «фирменными», к точности воспроизведения которых предъявляются повышенные требования — тогда беда. Спросите у печатников и технологов, и они в один голос скажут: «фирменные» цвета, даже воспроизводимые триадой, лучше всего (а в конечном счете и дешевле) печатать смесевой краской отдельным краскопрогоном.

В общем, при использовании Hexachrome дизайнер действительно не ограничен в самовыражении количеством дополнительных краскопрогонов, но автор сильно ограничен в воспроизведении того, что будут говорить по поводу такой полосы печатники.

Hexachrome — широко доступная технология. Я, конечно, «не скажу за всю Одессу», но в России этот тезис выглядит более чем спорным.

Увеличение скорости работы, поскольку вместо CMYK-данных используются RGB- или Lab-данные, имеющие объем на 25% меньше. Если речь идет об объемах данных, очевидно, имеется в виду работа со сканированными изображениями. Однако почти наверняка в RGB с Hexachrome будут работать те и только те, кто и с триадой работает в RGB, и потому никакой выигрыш в скорости им не грозит. Те же, кто работает с триадными иллюстрациями в CMYK, будут работать с шестицветными в CMYKOG, и для них объем данных не уменьшится, а вырастет на 50%. Впрочем, для современных компьютеров и даже сетей это увеличение не представляет почти никаких проблем.

Расширенные возможности сканирования — RGB-файлы можно использовать для Web. Но ведь для Web можно использовать RGB-файлы независимо от того, будут ли они печататься триадой или шестью красками; более того, с тем же успехом можно использовать и CMYK-файлы, поскольку ни один из этих форматов впрямую в Интернете не используется. И вообще для Web-сканирования (72 dpi, число цветов чуть более 200, либо компрессия JPEG с сильной потерей качества) наиболее подходящий инструмент — не полиграфический сканер за несколько десятков тысяч долларов, а «мыльница» за 100 долл.

Использование Hexachrome устраняет необходимость смывки секций печатной машины, поскольку все виды работ могут печататься одним комплектом красок. Если речь идет о секциях с дополнительными цветами и черным, то это верно, однако для основных цветов это совсем не так. Помимо экономической нецелесообразности (краски Hexachrome примерно вдвое дороже обычных триадных), это еще и технически невозможно. Несмотря на знакомые названия Cyan, Magenta и Yellow, прямое использование одноименных красок Hexachrome вместо красок европейской триады невозможно из-за совершенно разных колориметрических свойств этих триад (например, вместо обычного для евротриады баланса серых тонов C50M40Y40 триада Hexachrome дает примерно C50M40Y50). Более того, даже в совершенно невероятной ситуации, когда заказчик подготовил полноцветное издание специально под триаду Hexachrome, результаты репродуцирования будут далеко не блестящими, поскольку CMY-краски Hexachrome по подзабытой уже классификации образуют «холодную» триаду и мало пригодны для воспроизведения области красных тонов в целом и телесных цветов в частности (подробнее об этом см.«Разбор полетов» в «Курсиве» № 2-2000 на с. 50).

Подробно разобрав «достоинства» Hexachrome с точки зрения его разработчика, логично было бы и остановиться на его «недостатках» с точки зрения конкурентов. Основные пункты их критики следующие.

Использование только двух дополнительных красок не позволяет улучшить воспроизведение сине-фиолетовых тонов. Это утверждение — чистой воды спекуляция, построенная на формальных признаках. Да, синий цвет среди дополнительных отсутствует, однако добавление синего — отнюдь не единственный способ расширения цветового охвата в этой области. Просто в Hexachrome европейская пурпурная краска, близкая к Rubine Red, заменяется на гораздо более холодную, близкую к Rhodamine Red. За счет такого «похолодания» резко расширяются возможности синтеза сине-фиолетовых цветов (естественно, в ущерб красно-оранжевым, но там спасает наличие дополнительного оранжевого цвета). Изучая вкладку в «Курсив» № 1-2000 и сравнивая ее, например, со стороной 1 вкладки в «Курсив» № 5-99, каждый может сам убедиться, что воспроизведение синих и фиолетовых тонов первичными красками Hexachrome значительно лучше, чем евротриадой.

Pantone отказался от привычной триады, изменив ее первичные цвета. Это действительно самый большой недостаток технологии Hexachrome. Чуть ниже мы попробуем разобраться, насколько обоснованным было это решение, в какой степени оно было продиктовано техническими, политическими и экономическими причинами, однако факт остается фактом — в Hexachrome от евротриады осталась только черная краска. Это автоматически сделало более дорогими все расходные материалы — даже если когда-нибудь в их цену не будет входить стоимость лицензии от Pantone, объем их производства на порядок меньше, и, соответственно, стоимость выше (хотя, конечно, не на порядок).

Но хуже всего то, что новая технология не стала преемницей предыдущей — она изначально разрабатывалась как ее замена, а не усовершенствование, ставя вопрос «кто кого», и, похоже, что ответ оказался не в ее пользу. Автор рискнет предположить, что если бы ценой сохранения преемственности с традиционной триадой стало воспроизведение 85% или даже 80% цветов библиотеки Pantone вместо 90% в нынешнем Hexachrome, сторонников новой технологии было бы на порядок больше.

Персональное дело Cтраница 1

Персональное дело Cтраница 2

Персональное дело Cтраница 3